Пиппи Длинныйчулок 1-3 - Страница 58

– Во второй ряд встанут еще не отпетые хулиганы, – объяснила Пиппи. Возле стола фрекен Русенблум опрос шел полным ходом, и время от вре-

мени какой-нибудь маленький, готовый зареветь мальчик присоединялся к компании Пиппи.

– А сейчас я задам трудный вопрос, – сказала Пиппи. – Посмотрим, хорошенько ли вы читаете свои учебники.

Она обратилась к маленькому худому мальчику в голубой рубашке:

– Вот ты, назови кого-нибудь, кто умер.

Мальчик немного удивленно взглянул на нее и ответил:

– Старая фру Петерссон из 57-й квартиры.

– Годится, – подбодрила его Пиппи. – Ну, а еще кого-нибудь назови! Больше мальчик никого назвать не мог. Тогда Пиппи сложила руки рупо-

ром и громко прошептала:

– Карл XII, ясно?

Потом Пиппи спросила по очереди всех детей, знают ли они кого-нибудь, кто умер, и все они отвечали:

– Старая фру Петерссон из 57-й квартиры и Карл XII.

– Наш опрос идет куда лучше, чем можно было ожидать, – сказала Пиппи.

– А теперь вот ваша последняя задача. Если Пер и Поль должны делить торт, а Пер ни в какую не хочет торта, а уселся в углу и жует маленькую сухую четвертую часть, кому придется уступить и слопать весь торт?

– Полю! – закричали дети хором.

– Да таких способных ребят просто нигде не найти! – восхитилась Пиппи. – Придется вас наградить.

Она вынула из карманов целые пригоршни золотых монет и дала каждому по монетке. Потом она достала из своего рюкзака большие мешочки конфет и раздала их ребятам.

Можно себе представить, как обрадовались дети, которых пристыдили и поставили в позорный угол. Они окружили Пиппи тесным кольцом.

– Спасибо, спасибо, милая Пиппи! – восклицали они. – Спасибо за монетки и за конфеты.

– Не за что, не надо меня благодарить, – ответила Пиппи. – Только не забывайте, что я помогла вам избавиться от розовых штанов!

ПИППИ ПОЛУЧАЕТ ПИСЬМО

Дни бежали, и наступила осень. Потом пришла зима, длинная и холодная, которая никак не хотела кончаться. Школьная учеба совсем замучила Томми и Аннику, с каждым днем они уставали все больше, и подниматься по утрам им было все труднее. Их бледные щеки и плохой аппетит начали всерьез беспокоить фру Сеттергрен. Вдобавок ко всему они вдруг оба заболели корью и пролежали в постели около двух недель. Это были бы очень скучные недели, если бы не Пиппи. Она приходила к ним каждый день и устраивала перед их окном целое представление. Доктор запретил ей входить к ним в комнату, чтобы и она не подхватила корь. Пиппи послушалась, хотя и сказала, что ей ничего не стоило бы за полдня раздавить ногтями один или два миллиарда бацилл кори. Но устраивать перед окном представления ей никто не запрещал.

Детская находилась на втором этаже, и Пиппи приставила к окну лестницу. Лежа в постели, Томми и Анника с нетерпением ждали ее и старались угадать, в каком виде она покажется на лестнице, потому что в одном наряде она не являлась к ним даже два дня подряд. Она наряжалась то трубочистом, то привидением в белой простыне, а иногда изображала ведьму. Иной раз она разыгрывала целые спектакли перед их окном, исполняя одна все роли. А то проделывала на лестнице акробатические трюки, да еще какие! Стоя на верхней перекладине, она раскачивала лестницу взад и вперед, и Томми с Анникой вскрикивали от ужаса, боясь, что она вот-вот рухнет на землю. Но этого не случалось. Спускалась с лестницы она каждый раз головой вниз, чтобы еще немного позабавить своих друзей.

И каждый день она ходила в город покупать апельсины и конфеты. Она складывала их в корзинку и привязывала к ней длинную веревку. Потом господин Нильссон поднимался наверх с этой веревкой, Томми открывал окно, брал конец веревки и поднимал корзину. Когда Пиппи была занята и не могла прийти, господин Нильссон приносил от нее письмо. Но это случалось не часто, ведь Пиппи торчала на лестнице целыми днями. Иногда она прижимала нос к оконному стеклу, закатывала глаза и корчила страшные рожи. При этом она обещала дать Томми и Аннике по золотой денежке, если они не будут смеяться. Но это было совершенно невозможно. Томми и Анника хохотали до того, что чуть не падали с постели.

Наконец дети выздоровели, и им разрешили встать с постели. Но какие же они были бледные и худые! В первый день Пиппи сидела у них в кухне и смотрела, как они ели кашу. То есть они должны были есть кашу, но это у них плохо получалось. Их мама совсем извелась, глядя, как они ковыряют ложками в тарелках.

– Да ешьте же вы кашу! Ведь она такая вкусная, – говорила она.

Анника помешала ложкой кашу, но чувствовала, что не в силах проглотить нисколечко.

– Почему я должна есть эту кашу? – жалобно спросила она.

– Что за глупый вопрос! – сказала Пиппи. – Ясное дело, ты должна съесть эту вкусную кашу. Будешь есть кашу – вырастешь большая и сильная. А если ты не будешь большая и сильная, то не сможешь заставить своих детей, когда они у тебя будут, есть такую же вкусную кашу. Нет, Анника, так дело не пойдет. Если все дети будут рассуждать как ты, в нашей стране будет ужасный беспорядок с поеданием каши.

Томми и Анника съели по две ложки. Пиппи смотрела на них с большим участием.

– Вам нужно было бы поплавать по морю, – сказала она, раскачиваясь на стуле. – Там бы вы скоро научились есть. Помню, как-то раз, когда я плавала на папином корабле, Фридольф, один из наших матросов, вдруг потерял аппетит и однажды утром не смог съесть больше семи тарелок каши. Папа чуть с ума не сошел, видя, как он плохо ест. «Фридольф, дружочек, – сказал он, чуть не плача, – боюсь, что тебя грызет какая-то болезнь! Лучше тебе сегодня полежать на койке и не вставать до тех пор, пока не сможешь есть как люди. Я приду, укрою тебя как следует и дам рекалства».