Пиппи Длинныйчулок 1-3 - Страница 10

– Да, но что же тогда делает учительница? – поинтересовалась одна из девочек.

– Дурочка ты, она снимает детям фантики с карамелек, – сказала Пиппи.

– Уж не думаешь ли ты, что они сами это делают? Очень редко! А сами они не ходят в школу больше одного раза. Они посылают вместо себя своего брата.

Пиппи взмахнула своей огромной шляпой.

– Привет, детеныши! – радостно воскликнула она. – Больше вы меня не увидите! Но не забывайте никогда, сколько яблок у Акселя, а не то с вами случится беда. Привет! Ха-ха-ха!

Звонко смеясь, Пиппи выехала из ворот так быстро, что мелкие камешки полетели у лошади из-под копыт, а стекла в окнах школы задребезжали.

ПИППИ СИДИТ НА СТОЛБИКЕ КАЛИТКИ И КАРАБКАЕТСЯ НА ДЕРЕВО

Пиппи, Томми и Анника сидели перед Виллой Вверхтормашками. Пиппи взобралась на один из столбиков калитки, Анника на другой, а Томми – на саму калитку.

Был конец августа, и день стоял теплый и ясный. Грушевое дерево, которое росло у самой калитки, опустило свои ветки так низко, что дети могли без труда срывать чудеснейшие маленькие золотисто-красные августовские груши. Они жевали один плод за другим и выплевывали грушевую кожуру и зернышки прямо на дорогу.

Вилла Вверхтормашками стояла как раз на том самом месте, где кончался городок и начинался пригород, а улица переходила в проселочную дорогу. Жители маленького городка очень любили прогуливаться в сторону Виллы Вверхтормашками, потому что там-то и находились прекраснейшие окрестности городка.

И вот в то время, когда дети сидели на калитке и ели груши, на дороге, ведущей из города, показалась девочка. Увидев детей, она остановилась и спросила:

– Вы не видели моего папу, он не проходил мимо?

– Гм, – произнесла Пиппи. – А какого вида твой папа? Глаза у него голубые?

– Да, – ответила девочка.

– Он среднего роста, не длинный, но и не коротышка?

– Да, – ответила девочка.

– У него черная шляпа и черные башмаки?

– Да, все правильно, – живо ответила девочка.

– Нет, такого не видели, – решительно заявила Пиппи.

Ошеломленная девочка пошла прочь, не произнеся ни слова.

– Подожди немного, – закричала ей вслед Пиппи. – Он был плешивый?

– Нет, ясное дело, нет, – рассердилась девочка.

– Повезло ему, – сказала Пиппи и выплюнула грушевую кожуру и зернышки.

Девочка торопливо зашагала по дороге, но тут Пиппи закричала:

– У него ужасно длинные уши, до самых плеч?

– Нет, – ответила девочка и удивленно обернулась. – Уж не хочешь ли ты сказать, что видела, как мимо проходил человек с такими длинными ушами?

– Я никогда не видала никого, кто ходит ушами. Все, кого я знаю, ходят ногами.

– Фу, какая ты глупая, я спрашиваю, неужто ты и вправду видела человека с такими длинными ушами?

– Нет, – ответила Пиппи. – Человека с такими длинными ушами на свете нет. Это было бы совсем глупо. Как бы это выглядело? Нельзя иметь такие уши. По крайней мере, не в этой стране, – добавила она после многозначительной паузы. – Вот в Китае – можно, там это немножко иначе. Однажды я видела в Шанхае одного китайца. У него были такие огромные, длинные уши, что он мог пользоваться ими как накидкой. Когда шел дождь, он просто заползал под собственные уши, и ему было так тепло и хорошо, что лучше не бывает, хотя ушам, само собой, было уютно лишь отчасти. Если погода была особенно плохая, он приглашал своих друзей и знакомых разбить лагерь под защитой его ушей. Там они сидели и распевали свои грустные песни, пока сверху моросил дождь. Он очень нравился им своими ушами. Звали китайца Хай Шанг. Вы бы видели, как Хай Шанг бежал по утрам к себе на работу! Он всегда припускал в последнюю минуту, потому что ему очень нравилось долго спать по утрам. И когда он мчался вперед изо всех сил, с ушами, похожими на два больших желтых паруса за спиной, это выглядело очень здорово, поверьте мне!

Девочка застыла на месте и, разинув рот, слушала Пиппи. А Томми и Анника уже не в состоянии были есть груши. Они были целиком захвачены рассказом Пиппи.

– Детей у него было гораздо больше, чем он мог сосчитать, а младшего звали Петтер, – заливала Пиппи.

– Да, но у китайского ребенка не может быть имя Петтер, – сказал Томми.

– То же самое говорила ему и его жена: «Не может у китайского ребенка быть имя Петтер». Но Хай Шанг был страшно упрямый и заявлял, что мальчишка будет зваться Петтер или вообще никак. И вот он, страшно разозлившись, уселся в угол и натянул уши на голову. И тогда его бедной жене пришлось, ясное дело, сдаться, и мальчишку назвали Петтером.

– Вот как, – тихонько сказала Анника.

– Это был самый избалованный мальчишка во всем Шанхае. Капризный в еде, так что его мама была просто несчастная. Вы, верно, знаете, что там, в Китае, едят ласточкины гнезда? И вот его мама сидела там с полной тарелкой ласточкиных гнезд и пыталась его накормить. «Так, миленький Петтер, – говорила она, – сейчас мы съедим ласточкино гнездо за папу». Но Петтер только крепко сжимал ротик и мотал головкой. В конце концов Хай Шанг так рассвирепел, что запретил готовить Петтеру другую еду, до тех пор пока он не съест ласточкино гнездо «за папино здоровье». А уж если Хай Шанг что-нибудь говорил, то это – железно. Одно и то же ласточкино гнездо путешествовало туда и обратно, из кухни в столовую и обратно с мая по октябрь. Четырнадцатого июля мама Петтера стала молить Хай Шанга разрешить ей накормить мальчика мясными фрикадельками, но Хай Шанг сказал «нет».

– Ерунда! – изрекла девочка, стоявшая на дороге.

– Да, то же самое говорил и Хай Шанг, – продолжала Пиппи. – "Ерунда,